Если бы я была не я.
Дети выбирают тот образ, в котором их принимают
Н. Болсуновская
Материал авторской колонки в газете "Первое сентября", №3, 2011 г.
Чуть ребенок не то сделал, не так сказал – «А не пора ли показать его психологу?» Родители хотят, чтобы чадо росло в соответствии с их представлениями о норме, пугаются малейших отклонений.
Мама приводит «на проверку» девочку, которая твердит, что хочет быть мальчиком, мама уверена: «Что-то у нее не то с половой идентификацией, какие-то у нее нарушения». Мама надеется, что специалист «вылечит» ребенка.
Но начинаешь разговор с мамой, общаешься с ребенком и понимаешь, что с девочкой, с ее представлениями о себе все в порядке: семья, дети – все важные элементы картины будущего, которую она рисует, в воображении есть. Значит, причина не в «половой идентификации». В чем же? Всякий раз в подобных случаях выясняется, что девочку привлекает модель поведения человека противоположного пола.
Папа приходит домой и устраивается на диване перед телевизором. Папа ничем не обременен, ему подали-унесли. Папу побаиваются. Явно папой быть лучше, чем мамой. Или соседский мальчик: ему можно быстро бегать, залезать на забор, драться, пачкаться – ему позволяется больше, его жизнь куда интереснее.
Конечно, во-первых, это заставляет нас задуматься о том, какие модели отношений мы демонстрируем детям, причем в самый сензитивный период, когда представления о справедливости и равноправии еще только проклевываются, – робкое Я дошкольника, младшего школьника. Ему говорят: не плачь, ты же мальчик; отойди в сторонку, ты ведь девочка. Так говорят с самой простой целью: скорректировать поведение здесь и сейчас, ни о каком дальнем действии этих слов не думая. Но вот по факту: «Если бы я была мальчиком, меня бы все любили, и все было бы хорошо», – говорит девочка. Ребенок ищет образ, в котором его примут окружающие, и находит необычное решение, наивно полагая, что так-то он сможет уйти от требований, которыми загружают: говори тише, не будь неряхой, слушайся, ты же девочка.
Поэтому, во-вторых, нам надо быть внимательнее к выбору воспитательных техник. Стыдить мальчика за слезы, а девочку за то, что ввязалась в драку, – это хотя и принято, но нежелательно. В психологии и то и другое норма, а вот что нехорошо – так это закрепление поведенческой модели с узким арсеналом реакций.
Подобные «запреты» на проявление эмоций могут вылиться в глубокие стрессы. Разные бывают девочки и разные мальчики, и что хорошего в том, что в большинстве семей место папы у телевизора, а мамы – на кухне. Проку в воспроизведении этого поведенческого клише никакого.
Так что в данном случае, как и во многих других, мы встретились не с проблемой ребенка, а с неблагополучием в мире взрослых, о котором ребенок сигнализирует. Это не ребенка «надо срочно проверить», надо перетрясти хлам в собственной голове, наверняка там найдутся ценности принятия, равенства, согласования, а также ценность хорошего примера.
Дети выбирают тот образ, в котором их принимают
Н. Болсуновская
Материал авторской колонки в газете "Первое сентября", №3, 2011 г.
Чуть ребенок не то сделал, не так сказал – «А не пора ли показать его психологу?» Родители хотят, чтобы чадо росло в соответствии с их представлениями о норме, пугаются малейших отклонений.
Мама приводит «на проверку» девочку, которая твердит, что хочет быть мальчиком, мама уверена: «Что-то у нее не то с половой идентификацией, какие-то у нее нарушения». Мама надеется, что специалист «вылечит» ребенка.
Но начинаешь разговор с мамой, общаешься с ребенком и понимаешь, что с девочкой, с ее представлениями о себе все в порядке: семья, дети – все важные элементы картины будущего, которую она рисует, в воображении есть. Значит, причина не в «половой идентификации». В чем же? Всякий раз в подобных случаях выясняется, что девочку привлекает модель поведения человека противоположного пола.
Папа приходит домой и устраивается на диване перед телевизором. Папа ничем не обременен, ему подали-унесли. Папу побаиваются. Явно папой быть лучше, чем мамой. Или соседский мальчик: ему можно быстро бегать, залезать на забор, драться, пачкаться – ему позволяется больше, его жизнь куда интереснее.
Конечно, во-первых, это заставляет нас задуматься о том, какие модели отношений мы демонстрируем детям, причем в самый сензитивный период, когда представления о справедливости и равноправии еще только проклевываются, – робкое Я дошкольника, младшего школьника. Ему говорят: не плачь, ты же мальчик; отойди в сторонку, ты ведь девочка. Так говорят с самой простой целью: скорректировать поведение здесь и сейчас, ни о каком дальнем действии этих слов не думая. Но вот по факту: «Если бы я была мальчиком, меня бы все любили, и все было бы хорошо», – говорит девочка. Ребенок ищет образ, в котором его примут окружающие, и находит необычное решение, наивно полагая, что так-то он сможет уйти от требований, которыми загружают: говори тише, не будь неряхой, слушайся, ты же девочка.
Поэтому, во-вторых, нам надо быть внимательнее к выбору воспитательных техник. Стыдить мальчика за слезы, а девочку за то, что ввязалась в драку, – это хотя и принято, но нежелательно. В психологии и то и другое норма, а вот что нехорошо – так это закрепление поведенческой модели с узким арсеналом реакций.
Подобные «запреты» на проявление эмоций могут вылиться в глубокие стрессы. Разные бывают девочки и разные мальчики, и что хорошего в том, что в большинстве семей место папы у телевизора, а мамы – на кухне. Проку в воспроизведении этого поведенческого клише никакого.
Так что в данном случае, как и во многих других, мы встретились не с проблемой ребенка, а с неблагополучием в мире взрослых, о котором ребенок сигнализирует. Это не ребенка «надо срочно проверить», надо перетрясти хлам в собственной голове, наверняка там найдутся ценности принятия, равенства, согласования, а также ценность хорошего примера.
Этот комментарий был удален администратором блога.
ОтветитьУдалитьДля меня факты,изложенные в статье,помогли по-новому оценить некоторые желания детей. Спасибо!
ОтветитьУдалить